В 1932 году председатель Западно-Сибирской краевой Рабоче-Крестьянской Инспекции Папарде писал в Москву: «Сибкрай РКИ просит рассмотреть причины совершенно недопустимой, граничащей с вредительством, волокиты со строительством правобережного варианта Чуйского тракта и привлечь виновных к суровой ответственности, обязать «Главдортранс» закончить изыскания, строительство тракта и моста через реку Бию в срок».

Словно грибы после дождя, вдоль тракта на расстоянии 15-20 километров друг от друга стали строить так называемые «командировки» - небольшие, рассчитанные на 300-400 заключенных, концентрационные лагеря. И осенью 1932 года главной рабочей собраны на Хитровом рынке в Москве и высланы на Алтай для «трудового перевоспитания»…

- Живя в Москве долгие годы, неоднократно бывал на «Хитровке». Видел, сколько там было миру, - вспоминал Иван Иванович, - но столько, сколько их тогда было на Чуйском тракте… Чтоб столько набрать, надо было бы сотни «Хитровок» собрать… А в районе Мыюты, на берегу Семы, где сейчас ферма стоит, был и женский лагерь…

Женщины тракт строили. Бывало, едешь по тракту, а их целую колонну конвоируют охранники с собаками. Собаки у них были специально натренированные на человека. Если кто бросался в бега, то его не ловили и даже не стреляли, а спустят собак – и конец… Было делов-то.

Едешь, бывало, мимо них, притормозишь и потихоньку-потихоньку: останавливаться нам строго-настрого запрещалось… Вот едешь, смотришь, а они все бабы молодые, красивые, им бы только рожать, а они тут робят. Уж больно среди них красивые были женщины…

Слушая неторопливый рязанский говор Ивана Ивановича Козлова, я невольно припомнил свой давний разговор в ночном «Икарусе» с незнакомцем.

- Много полегло народу: старики говорили, что на каждый километр гробов по двенадцать-пятнадцать будет.

Через Мыюту проезжали поздней зимней ночью: сквозь морозные узоры на оконном стекле автобуса бледным пятном святила полная луна.

- Вот тут, у самого берега, - продолжал свой рассказ незнакомец, - стояла женская «командировка»…

Откуда-то издалека, от темного морозного неба, от круглолицей, как те красавицы-арестантки, луны пришли спокойные слова исповеди Ивана Ивановича: «Сильно работали эти женщины. В рейс поехал – они в одном месте дорогу долбят: кирка, лопата, лом да тачка – вот и вся механизация… А назад дня через четыре – они уже от того места метров на триста-четыреста ушли. Сильно работали…»

По рассказам, «командировки» были обнесены высоким глухим забором, внутри которого находились три-четыре больших барака и один добротный дом для охраны. По углам – четыре наблюдательных вышки. С наступлением зимы заключенных бросали на борьбу со снежными заносами, чтобы восстановить перевозки от Бийска до Кош-Агача, начатые еще в зиму 1930 года. Десять-двенадцать тысяч заключенных не только пробивали дорогу в многокилометровых снежных заносах, но и вели лесоповал вдоль всей трассы.

Даже для водителей вводились жесткие правила работы: на погрузку и выгрузку автомобиля давалось двадцать минут. Люди работали на износ, и это называлось «движением ударников»…

А что говорить про заключенных, которые умирали от голода и холода, непосильного труда здесь же, на тракте? Чтобы не мешали ходу работ, их, по рассказам, и хоронили, сваливая друг на друга, в ближнем карьере, либо, как это бывало среди «урок», закапывали убитого (во имя временного присвоения его пайка) прямо в дорожное полотно. Стариковское – «Чуйский тракт построен на костях» - надо понимать не столько в переносном, сколько в прямом смысле.

Шел 1933 год. Работами по строительству тракта руководил Николай Витальевич Вишневский – старший брат знаменитого «драматурга революции». Его «правой рукой» был начальник 7-го отделения Сиблага Волков. Немалую роль в организации «социалистического соревнования» на всем тракте, в том числе и среди заключенных, играл созданный в июне 1933 года политотдел Чуйского тракта, первым начальником которого был назначен Александр Иванович Кокорин (расстрелян в 1938 году).

Уже в конце сентября 1934 года, выступая на заседании центрального штаба строительства, Н.В. Вишневский докладывал об открытии третьего участка тракта по бомам, об установке первых на тракте дорожных знаков и необходимости переброски всей имеющейся техники на Семинский перевал.

Более трехсот заключенных Сиблага зимой 1933-34 годов строили в районе бийского парома понтонный мост через Бию. В начале ноября 1933 года заключенные «ударными темпами» закончили строительство моста через реку Ишу. (Открытие моста через Бию приурочено к моменту пребывания на тракте начальника центрального управления дорожным строительством Серебрякова, первого секретаря Ойротского обкома ВКП(б) Хабарова и председателя объединения «Совмонголтувторг» Гордона).

В тот год ожидался приезд на Алтай М.И. Калинина. Для всех «всесоюзный староста» был тогда почти божеством – к его приезду дороги должны были быть закончены.

Из приказа от 13 октября 1933 года начальника «Цудортранса» Серебрякова: «… Так же отмечаю особо хорошую работу Н-ских командировок Сиблага ОГПУ, систематически перевыполняющих нормы… Выражаю твердую уверенность в том, что намеченная мною (каждый из них чувствовал себя вершителем истории и человеческих судеб! – В.Ш.) увеличенная программа по покрытию и прочим объектам строительства будет выполнена также успешно и строительство тракта в 1934 году будет завершено полностью».

За приказом последовал «штурм», и возросла и без того высокая смертность среди заключенных. Той же осенью по алтайским селам прошла облава на «врагов народа», в числе которых оказался и отец Василия Шукшина.

Чтобы подхлестнуть работы, управление строительством Чуйского тракта обязуется к открытию XVII партийного съезда не только выполнить годовую строительную программу, но и произвести все подготовительные работы к следующему сезону, а параллельно с этим вызывает на соревнование других заключенных Сиблага, строивших в тот год и Тункинский тракт (Бурят-Монгольская АССР).

Начальник 7-го отделения Сиблага Волков, возглавлявший работу всех «командировок» по Чуйскому тракту, писал в ту пору:

«ОГПУ, проводя на практике исправительно-трудовую политику партии, системой исправительно-трудовых лагерей участвует в создании таких материальных ценностей (человек для них не представлял никакой ценности. – В.Ш.), как Беломоро-Балтийский канал, Байкало-Амурская железная дорога, Свирстрой, канал Москва-Волга, канал Волга-Дон, Чуйский тракт и другие».

В феврале 1934 года заключенными начаты работы на строительстве моста через реку Бию. Забивка свай тяжелыми копрами производилась вручную, круглосуточно. На бомах Кор-Кечу и Яломан объем скальных работ, проведенных заключенными вручную, с начала 1934 года превысил 100 тысяч кубометров, а объем кладки подворных стенок – 24 тысячи кубометров.

Была создана образцовая эксплуатационная служба Чуйского тракта с целью превратить его в образцовую автомагистраль Советского Союза. От «командировки» до «командировки» по тракту курсировал чекистский передвижной агитационный клуб, но кинофильмы, привезенные им, смотрели только командование и лагерная охрана, премированная за хорошую работу среди заключенных.

12 июня 1934 года было открыто движение по крупнейшему в СССР наплавному понтонному мосту через Бию – Чуйский тракт получил прямой выход к железной дороге. Были награждены начальник строительства Вишневский – премия в 1000 рублей, велосипед и Почетная грамота, начальник 7-го отделения Сиблага Волков – Почетная грамота «За организацию трудовой дисциплины среди работников Сиблага», начальник строительства моста Соловьев – велосипед и премия в 500 рублей.

Начальники отдавали рапорты, а строители гнили либо в земле, либо на нарах, где не принимались и не зачитывались приветственные телеграммы Эйхе, Грядинскому, а чуть позже – Сталину, Кагановичу, Серебрякову… (Не потому ли, кто раньше, кто позже, станут они в большинстве своем врагами народа – а пока управляли и перевоспитывали «врагов народа из крестьян, провинившихся тем, что умели работать).

…В тот год, когда заключенные Сиблага строили Чуйский тракт через Сростки, Васе Шукшину было пять лет, но всю свою жизнь, опаленную ранним сиротством и безотцовщиной, душа его помнила о погибших «на образцовых чекистских стройках». «Бабку Омельяниху я помнил: добрая была старуха. Мы с ними соседи были, нашу ограду и их огород разделял плетень. Один раз она зовет меня из-за плетня:

- Иди-ка суда-то!

Я подошел.

- Ваша курица нанесла – вишь, сколь! – показывает в подоле с десяток яиц. – Вишь, подрыла лазок под плетнем и несется тут. На-ка. С пяток матри (матери) отдай, а пяток – бабка оглянулась кругом и тихо досказала – этим отнеси, на сашу (на шоссе).

На шоссе работали тогда заключенные, и нас, ребятишек, к ним подпускали. Мы носили им яйца, молоко в бутылках. Какой-нибудь в куртке, в этой, тут же выпьет молоко из горлышка, оботрет горлышко рукавом, накажет:

- Отдай матери, скажи: «Дяденька велел спасибо сказать…»

Сколько их – «врагов народа» - увидел пятилетний пацан в тот год на «образцовом тракте Советского Союза»!

Сколько горя, сколько мук мученических прошло и кануло на его глазах в вечность! Не потому ли в сценарии к первому своему фильму «Живет такой парень» он о Пашке Колокольникове, рожденном на Чуйском тракте, и ему подобных шоферах скажет: «… А зимой, бывает, заметет Семинский перевал – по шесть-восемь часов бьются на семи километрах, прокладывая дорогу себе и тем. кто следом поедет. пять метров разгребают лопатами снег, пять едут… В одних рубахах пластаются, матерят долю шоферскую, и красота вокруг не красота.

Такой суровый и такой рабочий тракт не мог не продиктовать людям свои законы. Законы эти просты: помоги товарищу в беде, не ловчи за счет другого, не трепись – делай, помяни добрым словом хорошего человека…»

Помянем добрым словом и мы тех, кто пал жертвой беззакония. Чтобы никогда более не появились Сиблаги на нашей земле.

ТРАКТ НА КОСТЯХ

«…А зимой, бывает, заметет Семинский перевал – по шесть, по восемь часов бьются на 7 километрах, прокладывая дорогу себе и тем, кто следом поедет. Пять метров разгребают лопатами снег – пять едут… Снова пять разгребают – пять едут… В одних рубахах пластаются, матерят долю шоферскую, и красота вокруг не красота.

1932 год.

Из письма председателя Западно-Сибирской краевой Рабоче-Крестьянской Инспекции Папарде в Москву:

«Сибкрай РКИ просит рассмотреть причины совершенно недопустимой, граничащей с вредительством, волокиты со строительством правобережного варианта Чуйского тракта и привлечь виновных к суровой ответственности, обязать Главдортранс закончить изыскания, строительство тракта и моста через реку Бию в срок».

Словно грибы после дождя, вдоль тракта через каждые 15-20 км выросли «командировки» - небольшие, рассчитанные на 300-400 заключенных, концентрационные лагеря. «Командировки» были обнесены высоким глухим забором, внутри – три-четыре больших барака, добротный дом для охраны. По углам – наблюдательные вышки. Жители «командировок», они же строители Чуйского тракта, они же его эксплуатационники, они же снегоочистители, они же лесоповальщики… - словом, заключенные 7-го отделения Сибирских лагерей (Сиблага). Большинство из них – недавно раскулаченные сибирские крестьяне.

Старики говорят, что на каждый километр тракта – могил по 12-15. «Чуйский тракт на костях построен» - это не образ: умирали здесь же, на тракте; сваливали в ближние карьеры друг на друга, а «урки» для сегодняшнего присвоения пайка умершего, а часто и убитого закапывали незаметно для начальства прямо в дорожное полотно. С падежом людского «рабочего скота» никто не считался.

1933 год.

Работами по строительству тракта руководил Николай Витальевич Вишневский – старший брат Всеволода Вишневского, знаменитого «драматурга революции». Его «правой рукой» был начальник 7-го отделения Сиблага Волков. В июне 33-го для организации «социалистического соревнования» на всем тракте (в т. ч. и среди заключенных) был создан политотдел Чуйского тракта, первым начальником которого был назначен Александр Иванович Кокорин (в 1938-м расстрелян). Политуправление Чуйского тракта обязалось к открытию XVII партийного съезда не только выполнить годовую строительную программу, но и произвести все подготовительные работы к следующему сезону, а параллельно с этим вызвало на соревнование других заключенных Сиблага, строивших в тот год Тункинский тракт (Бурят-Монгольская АССР).

В начале ноября 1933-го, к приезду начальника Центрального управления дорожным транспортом Серебрякова, первого секретаря Ойротского обкома ВКП(б) Хабарова и председателя объединения «Совмонттувторг» Гордона открыт мост через Ишу.

Из приказа от 13 октября 1933 г. начальника «Цудотранса» Серебрякова:

«… Так же отмечаю особо хорошую работу Н-ских командировок Сиблага ОГПУ, систематически перевыполняющих нормы… Выражаю твердую уверенность в том, что намеченная мною (каждый из них чувствовал себя вершителем истории и человеческих судеб! – В.Ш.) увеличенная программа по покрытию и прочим объектам строительства будет выполнена также успешно, и строительство тракта в 1934 году будет завершено полностью».

За приказом последовал «штурм», и возросла и без того высокая смертность среди заключенных. Той же осенью по алтайским селам прошла облава на «врагов народа», среди которых оказался и отец Васи Шукшина.

1934 год.

В феврале заключенными начаты работы на строительстве моста через реку Бию. Забивка свай тяжелыми копрами производилась круглосуточно вручную…

На бомах Кор-Кечу и Яломан объем скальных работ, проведенных заключенными вручную, с начала 1934 года превысил 100 тыс. кубометров, а объем кладки подпорных стенок – 24 тыс. кубометров…

12 июня 1934 г. было открыто движение по крупнейшему в СССР наплавному понтонному мосту через реку Бию.

Чуйский тракт получил прямой выход к железной дороге.

Тракт заработал: ожидался приезд М.И. Калинина. А уж это совсем бог! Все было подчищено, достроено. Была создана образцовая эксплуатационная служба Чуйского тракта с целью превратить его в образцовую автомагистраль Советского Союза.

От «командировки» до «командировки» по тракту курсировал чекистский передвижной агитационный клуб, но кинофильмы, привезенные им, смотрели только командование и лагерная охрана, премированная за хорошую работу среди заключенных (?!).

По поводу окончания строительства раздавались награды, отправлялись в ответ правительственные телеграммы - Эйхе, Грядинскому, Сталину, Кагановичу, Серебрякову. Были награждены начальник строительства Вишневский – премия в 1000 рублей, велосипед и Почетная грамота; начальник 7-го отделения Сиблага Волков – Почетная грамота «За организацию трудовой дисциплины среди работников Сиблага», начальник строительства моста П.Соловьев – велосипед и премия в 500 рублей.

Чужими на этом празднике жизни остались только главные строители.

Волков, начальник 7-го отделения Сиблага:

«ОГПУ, проводя на практике исправительно-трудовую политику партии, системой исправительно-трудовых лагерей участвует в создании таких материальных ценностей (человек для них не представлял никакой ценности. – В.Ш.), как Беломорско-Балтийский канал, Байкало-Амурская железная дорога, Свирстрой, канал Москва-Волга, канал Волга-Дон, Чуйский тракт и другие. Противоположно медленному умиранию заключенных в тюрьмах буржуазных стран или их хищнической капиталистической эксплуатации (!), в СССР труд, лишенный свободы, является основным методом исправления в минимальный срок любого правонарушителя до возврата его обратно в общество в качестве сознательного труженика социалистического Отечества…

Мы перенесем образцы четкой чекистской работы на Беломорстрое на наш Чуйский тракт…».